"За нашу «Победу»! Единственную победу советского автопрома
Предметы времени
Листаем электронные страницы: Кемерово, Соликамск, Нальчик. 1948, 1954, 1956 год выпуска. Живы курилки — первые советские народные автомобили оказались долговечнее их первых владельцев. С пересаженными органами, шунтированными сосудами и подтянутой кожей «Победы» возят мажоров в престижных пригородах столиц и картошку в провинции — по дорогам, которые не стали лучше за прошедшие шесть десятков лет. Автомобиль-легенда, единственный прорыв и пик советской автопромышленности.
Рифмы истории озадачивают. В 1893 году Карл Бенц (тот самый, что посадил человечество на колеса) одолел, наконец, технические проблемы и создал работоспособный четырехколесный автомобиль. Он победил — и назвал машину «Виктория», то есть «Победа». От Бенцевой победы пошел в ствол и крону мировой автопром. И через годы и расстояния, в другой стране, при ином строе и обстоятельствах дал плод — под тем же названием.
Обстоятельства — потрясают. Даты способны лишить душевного равновесия. Правительственное задание на проектирование нового легкового автомобиля Горьковский автозавод получил в декабре 1941 года — через считанные дни после начала контрнаступления под Москвой. А наутро после капитуляции армии фон Паулюса под Сталинградом, 3 февраля 1943 года, главный конструктор ГАЗа Андрей Липгарт на совещании в Наркомсредмаше доложил о ходе работы над будущей… нет, еще не «Победой», а «Родиной». «Родину» позже не одобрил Иосиф Виссарионович: в свойственной ему иезуитской манере он задал вопрос: «Сколько стоит «Родина»?». И хотя цена той Победы, что без кавычек, но с большой буквы, точно неизвестна до сих пор, это отчего-то никого не смутило.
В том же стиле Сталин ткнул конструкторов носом в недостаток двухдверной модели: первым уселся на переднее сидение и приказал остальным: «Садитесь!». Директор ГАЗа и профильный министр облились холодным потом и мысленно сели — в понятном тогда смысле слова. Но обошлось, и машину переделали. Лучшего друга автостроителей не устроил и 6-цилиндровый двигатель: в послевоенной стране прогнозировался дефицит топлива. На заводе это понимали не хуже и загодя запасли мотор с 4 цилиндрами. Эта карта оказалась козырной — недовольно пробурчав: «Невелика победа, но пусть будет «Победа», вождь выписал новому автомобилю путевку в жизнь.
Он ошибался. Недоделанная в недостаточные военные годы, с социалистической спешкой запущенная раньше времени в производство — «Победа» все же была велика. Конструкторы избежали соблазна точно воспроизвести западные машины, в изобилии наводнившие в войну СССР. Полученные по ленд-лизу американские и английские, трофейные немецкие и итальянские — все образцы были разобраны и изучены и тем не менее не взяты за основу. Советские инженеры в воюющей стране совершили интеллектуальный прыжок за горизонт — в кратчайший срок создали машину, которая на годы станет законодательницей мировой автомобильной моды, будет копироваться друзьями и буржуинами, пойдет на экспорт не только в соцстраны, но и к клятым империалистам.
Но прежде ее доведут до ума: выпущенные в соответствии с постановлением правительства через год после Победы первые серийные машины вызвали вал жалоб. Ответработники и военачальники, севшие в служебные «Победы», возмутились теснотой и низким — папаха не вмещается! — потолком. Водители предъявили свои претензии: в толковой, но наспех слаженной машине сыпалось и шумело все, что могло. Производство остановили, директора завода сняли, а Липгарт чудом не попал в лагерь. В полном соответствии с советским правилом о наказании невиновных: он больше всех возражал против преждевременного выпуска. Кинутая в кипяток пертурбаций, «Победа» вынырнула оттуда царицей российских эх-дорог. Впервые советский шофер не должен был вести себя, как актер пантомимы, — машину оснастили электрическими указателями поворотов и стоп-сигналами. Впервые он отправлялся в дорогу без ватника и пачки соли — в «Победу» поставили печку, и люди и стекла не замерзали. Электрические «дворники» исправно кланялись в разные стороны вне зависимости от скорости передвижения. Чемодан угнездился в багажнике, который отсутствовал в прежних автомобилях. И, наконец, потрафили обладателям неснимаемых папах — срезали подушки на заднем сиденье. Машина получилась со всех сторон выдающейся, согласился с конструктором массовый потребитель.
Ибо впервые в советской стране он стал действительно массовым. До войны и сразу после автомобиль в СССР не был обыкновенным средством передвижения. Он являл собой знак большой должности или великих заслуг. Его нельзя было купить, но можно было получить — в награду или побив челом правительству и подперев челобитную аргументами. Вроде тех, что представил народный артист Жаров, сыгравший в кино Алексашку Меншикова: в трамвае пристают, обзывают «мин херц». Именно «Победа» боролась за звание транспорта и победила — превратилась из бесценной награды в вещь для личного, чтобы не сказать частного пользования. В товар, вполне измеряемый деньгами. Немалыми: в магазине «Автомобили» на Бакунинской улице в Москве в середине 50-х ее продавали за 16 000 рублей. Инженер или рабочий с окладом в 1000 копил на машину лет пять, сидя на картошке и серых макаронах. Но покупал — и черно-белые фотографии семьи и друзей на фоне дорогой (во всех смыслах) машины до сих пор поживают в плюшевых альбомах. О счастье и приключениях автолюбителя в советской стране чудес надо рассказывать отдельно… Краткий курс проблем «победовладельца» — трудности покупки, гараж, которым обделило начальство, дефицит запчастей — изложил в специальной «Победной песенке» Юрий Визбор. «Победа»-кабриолет умножала сложности: ни в какие рифмы не уложатся 7 пунктов инструкции по установке тента и 10 — по его снятию. Но все равно кабриолет был престижен: золотая молодежь, временные водители «папиных «Побед» любили его особенно нежно. В нем они видели себя свободными людьми — как в том, занавешенном от СССР мире.
Еще одну впечатляющую викторию «Победа» одержала на поле общественного транспорта. В «допобедные» времена слово «такси» было известно лишь жителям самых крупных городов СССР. «Победа» разом поменяла расклады: такси перестало быть экзотикой. На «Победе»-такси впервые появились шашечки и зеленый огонек — он заменил табличку «такси свободно». И только в роли «скорой помощи» «Победа» выступила не вполне удачно: акробатические трюки докторов, ползающих между запаской и больным, продолжались недолго. Впрочем, для «скорой» и микроавтобус мал, что уж там «Победа»!
«Победоносный» конвейер трудился до 1958 года. Потом «Победу» сменили другие машины. Ярких побед автомобильной мысли в СССР больше не было.
В том же стиле Сталин ткнул конструкторов носом в недостаток двухдверной модели: первым уселся на переднее сидение и приказал остальным: «Садитесь!». Директор ГАЗа и профильный министр облились холодным потом и мысленно сели — в понятном тогда смысле слова. Но обошлось, и машину переделали.
Обожаю журналистов. Ради красивого слова КИМ можно превратить в М-20
В том же стиле Сталин ткнул конструкторов носом в недостаток двухдверной модели: первым уселся на переднее сидение и приказал остальным: «Садитесь!». Директор ГАЗа и профильный министр облились холодным потом и мысленно сели — в понятном тогда смысле слова. Но обошлось, и машину переделали.
Обожаю журналистов. Ради красивого слова КИМ можно превратить в М-20
Это было не про КИМ, а про М-400. А вообще смешали в кучу всё, что нашли, слов нет.
Первый прототип М-400 был как раз двухдверным, по образцу оригинала - Олимпии/Кадета. И, по легенде, после замечания Сталина, кузов и переделали в четырёхдверный. Впрочем, я поискал по инету, оказалось, что то же самое некоторые рассказывают и про КИМ. А вот здесь в одном тексте одинаковую историю рассказывают и про КИМ и про М-400.
Линейный вид
